Выборы-2021: Кремль решает, как оживить «ЕдРо» и протащить в Госдуму
В декабре 2019 года в ряде СМИ появилась информация о том, что генеральный совет «Единой России» и администрация президента рассчитывают сохранить за партией власти конституционное большинство на предстоящих в 2021 году выборах депутатов Госдумы.
Одним из вариантов достижения заявленной цели проправительственные политтехнологи считают обновление или даже вообще создание новых, так называемых малых, партий. Их задача — оттянуть на себя электорат традиционных парламентских партий, но при этом не пройти обязательный барьер в 5% голосов избирателей. В этом случае набранные ими голоса достанутся тем, кто этот барьер прошел, что сыграет на руку в первую очередь «Единой России». «Так можно обеспечить и конституционное большинство „Единой России“ — по спискам она может взять 35−40%, три четверти округов выиграют провластные одномандатники, а за счет перераспределения оставшихся голосов будут получены дополнительные мандаты. Это одна из рабочих идей, для этого не нужно ничего менять», — цитировали, в частности, «Ведомости» одного из неназываемых собеседников, приближенных ко внутриполитическому блоку Кремля.
Примечательно, что уже в первые рабочие дни 2020 года появилась информация о том, что в «большую политику» собирается пойти один из создателей и директор по продукту игры World of Tanks (WoT) белорусской компании Wargaming Вячеслав Макаров. Он, в частности, планирует не только создать «Партию прямой демократии», но и попасть с ней в Госдуму. Ожидается, что учредительный съезд партии пройдет уже 5 марта 2020 года, а компанию Вячеславу Морозову в ее оргкомитете составят замглавы юридической службы «Яндекс.Денег» Борис Чигидин, гендиректор компании Unwired Devices Олег Артамонов, директор Евразийского коммуникационного центра Алексей Пилько и бывший продюсер «Живого журнала» Тимофей Шевяков.
«СП» поинтересовалась у экспертов в сфере внутренней политики — как расценивать это событие? Как признак того, что в кулуарах Кремля вариант с созданием малых партий сочли основным? Или как свидетельство того, что после нашумевших прошлогодних «московских протестов» российское общество наконец-таки осознало, что может заметно влиять на процесс выборов, и решило повторить этот сценарий уже на федеральном уровне?
— В данном случае, думаю, пока не стоит говорить ни о том, ни о другом, — предположил в вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин. — Потому что пока никаких конкретных решений еще нет, а только обсуждаются разного рода предложения. Например, идут разговоры о том, что, возможно, стоит поменять соотношение «списочников» и одномандатников, создать какие-то блоки, провести «ребрендинг» «Единой России» или попробовать все это сразу.
Между тем планы по созданию большого количества малых партий все же есть. Как раз с тем прицелом, чтобы они, не преодолев пятипроцентный барьер на выборах, дали «Единой России» конституционное большинство через эффект мультипликатора — «пропавшие» голоса, которые на самом деле никуда, конечно же, не пропали, разделились бы между прошедшими в парламент партиями.
Думаю, это пока просто неконкретное предложение.
«СП»: — От кого оно исходит и кому предназначено?
— Воспоминания о протестах, в том числе и недавних московских, еще свежи, так что власти нужны лояльные к ней партии, которые могли бы работать с таким электоратом. Вспомните, после протестов 2012 года наметилась либерализация партийной системы, в результате которой появились партии из разряда «на всякий случай», вроде «Союза горожан» или «Гражданской платформы». Правда, в итоге ничего из этого не пригодилось, так как власть пошла консервативным путем, а протест по целому ряду причин схлынул сам собой.
Вот сейчас, видимо, не «сверху», а «снизу» предлагается некий локальный проект. Эдакий сигнал для власти, что есть определенные, которые готовы работать с протестно настроенным слоем населения, конкретно — с молодыми образованными активистами.
«СП»: — По каким признакам вы пришли к выводу, что это инициатива «снизу», а не с благословения властных структур?
— Потому что если бы это было «сверху», то представительство было бы совсем другим. Проект выглядел бы помасштабнее.
«СП»: — И каковы, на ваш взгляд, шансы этого проекта на вхождение в провластную партийную обойму?
— Я бегло просмотрел манифест этой предполагаемой «Партии прямой демократии». Сомневаюсь, что он может как-то увлечь молодых-активных-образованных. С одной стороны, он короткий, в нем нет «много букв», как это модно сейчас в интернете. С другой стороны, он такой протяжно-окргулый, невнятный. Да, говорится в нем, нужны перемены, но не «демонтаж системы», а «капитальный ремонт». Но как конкретно этот самый ремонт должен выглядеть — ни слова об этом. Да, там упоминаются некие «сложности развития российского бизнеса». Позвольте, у любого бизнеса есть сложности просто по определению. А какие конкретно у российского? Как их предполагается решать?
В свое время молодые чешские левые интеллектуалы во главе с небезызвестным писателем Ярославом Гашеком придумали шутливую «Партию умеренного прогресса в рамках закона». Вот эта «Партия прямой демократии», как мне кажется, нечто подобное -предлагается рекомендовать снимать некие отдельно существующие сложности в развитии российского бизнеса. Если бы ее вдохновитель руководствовался таким же подходом к созданию своей игры, думаю, он едва ли смог бы хоть кому-нибудь ее продать на рынке.
Руководитель Центра урегулирования социальных конфликтов Олег Иванов придерживается аналогичных взглядов относительно перспектив будущей «Партии прямой демократии» на выборах в Госдуму в 2021 году.
— Мне кажется, здесь есть только два побуждающих аспекта, — объяснил он свою позицию. — Возможно, ребята из IT-сферы рассматривают создание партии исключительно как некий пиар-ход по раскручиванию бизнеса, в том числе как самой игры, так и каких-то других продуктов. Второй вариант — просто ребятам несколько надоело заниматься бизнесом, и они просто решили попытать счастья в политике. Так бывает, и это не редкость — вспомним «Правое дело» с Михаилом Прохоровым, «Партию Роста» с Борисом Титовым или «Партию Дела» с Константином Бабкиным. Но, думаю, ничего у них из этого не выйдет, потому что у ребят отсутствует какая-либо внятная идеология.
«СП»: — То есть у партии с внятной идеологией больше шансов на успех?
— Сейчас вообще у всех партий проблемы с идеологией. Партии теряют свое предназначение, которое заявлялось еще несколько десятилетий назад, сближаются, становятся идеологически похожи друг на друга, так что особой разницы неискушенный избиратель между ними подчас и не видит. Налицо кризис политической системы. Причем не только в России, но и во всем остальном мире тоже.
«СП»: — На фоне этого самого кризиса можно ожидать в 2021 году повторения сценария выборов в Мосгордуму 2019 года, когда оппозиции на волне «московских протестов» удалось значительно укрепить свои позиции в данном органе власти? Не является ли инициатива с «Партией прямой демократии» первой ласточкой того, что, вдохновленная успехами 2019 года общественность устроит в этом году какую-нибудь «парламентскую весну», образуя партии в надежде повлиять на нашу федеральную политику, дополнив действующую оппозицию или даже вообще создав новый противовес действующей власти?
— Власть¸ безусловно, должна каким-то образом реагировать и на политический кризис, и на все те вызовы, которые перед ней поставлены в том числе событиями сентября 2019 года. Так что здесь все будет зависеть от целого ряда причин. Вероятно, в сложившихся политических условиях власть обратится к людям, не относящимся ни к каким партиям, по крайней мере, формально. Возможно, проведет какие-то «умные» голосования по типу праймериз, только не по партийным спискам, а с участием в проекте лидеров общественного мнения. Может быть, пойдет по пути создания какой-то новой структуры по аналогии с «Бессмертным полком».
Потому что если ничего не менять, у власти, конечно, проблем с проходом в Госдуму не будет, но вот большинство тогда окажется под вопросом. А победа власти нужна, потому что после 2021 года начнется подготовка к выборам 2024 года, так что думские выборы имеют все шансы превратиться в своеобразные предварительные праймериз для кандидатов в президенты.
«СП»: — Если предположить, что выбору в Госдуму 2021 года пройдут, как говорится, по накатанной колее, и процентное соотношение партий в ней останется примерно таким же, какое есть сейчас, это, понятное дело, не будет никоим образом способствовать разрешению политического кризиса. К чему при таком раскладе придет в итоге страна?
— Да, кризис не только никуда не денется, он еще больше усугубится. Событий уровня «арабской весны» или Майдана, я полагаю, едва ли следует ожидать. Но то, что люди будут выходить на площади под руководством каких-то лидеров — это, конечно, факт, им придется это делать. Допускаю, что вполне может произойти то же самое, что и, например, в 2011 году, то есть повторение широко известного «протеста на Болотной».
«СП»: — А смена президента сможет способствовать его разрешению?
— Дело в том, что этот кризис — не личностный, а именно системный, технологический. Так что простая смена одного человека на другого, естественно, противоречия между гражданским обществом и властью не снимет. Думаю, проблему нужно искать во взаимодействии власти с обществом и менять именно эту систему.
