Эксперт Александр Кынев: История с губернаторскими выборами в Брянске и в Рязани – приговор новой системе фильтров: Власть придумывает такие глупости, что на ровном месте начинается кризис

Публикуем стенограмму радиобеседы известного политолога Александра Кынева в эфире радио «Свобода» с обозревателем Михаилом Соколовым, посвященную предстоящим выборам 14 октября. При всей либеральной ангажированности участников ряд оценок и суждений заслуживают внимания читателей.

Михаил Соколов: Сегодня мы будем говорить о том, кого, зачем и почему российские власти допустили к участию в выборах 14 октября. Напомню, что это региональные выборы.

Сегодня гость нашей московской студии – политолог, руководитель аналитического отдела ассоциации «Голос» Александр Кынев.

Мы начнем наш разговор, событие действительно интересное: после длительного перерыва в России начались губернаторские выборы, губернаторская кампания. И в список допущенных до выборов глав попали пять регионов – Амурская, Белгородская, Брянская, Новгородская и Рязанская области. И я так же напомню, что есть еще и выборы в законодательные собрания, то есть парламенты регионов – это республика Северная Осетия, Удмуртия, Краснодарский край, Пензенская область, Саратовская область и Сахалинская область. Плюс выборы мэров ряда крупных городов и выборы городских дум тоже в областных центрах, например, в Барнауле, Петропавловске-Камчатском, Владивостоке, собрание в городе Ярославле. В общем, кампания захватывает значительную часть России.

И я хочу к Александру Кыневу обратиться с первым вопросом. Что новое мы видим после того, как власти разрешили регистрацию партий? Что, новые сотни политиков бросились баллотироваться, например, на посты губернаторов?

Александр Кынев: Главное, что в этой кампании новое – это первый пример применения муниципальных так называемых фильтров на выборах губернаторов, причем не только в России, но и в мировой истории, наверное. Потому что муниципальные фильтры до этого применялись только на выборах президентов.

Михаил Соколов: Во Франции?

Александр Кынев: Во Франции, в Македонии, например, вариант регистрации, в Словакии, но там небольшое количество подписей. Причем в Македонии и Словакии можно на выборы подписи избирателей собирать, а можно подписи депутатов. Во Франции, если считать в процентах, получается меньше 1% от количества депутатов соответствующего уровня, советы департаментов, мэры городов, но мэров там очень много, там каждая коммуна имеет мэра.

Михаил Соколов: Они принадлежат к разным партиям.

Александр Кынев: Они принадлежат к разным партиям, во-первых, во-вторых, есть другая политическая культура, когда политическая конкуренция воспринимается как важнейшая ценность и часто подписываются даже за политиков, которых не поддерживают, но исходя из того, что должны иметь право баллотироваться. Как было недавно с Мари Ле Пен на выборах президента, у которой были проблемы, но все-таки подписи она собрала.

Михаил Соколов: Вы знаете, я подозреваю, что если мы сейчас посмотрим на некоторых кандидатов, которые баллотируются на должности губернаторов, то мы найдем подписи за них, которые отдали представители правящей партии.

Александр Кынев: Я об этом и говорю, что в том виде, как у нас введено – это такое мировое ноу-хау. Нигде на региональных выборах подписи депутатов не собираются. Мы решили провести такой эксперимент сами над собой. Процент от количества депутатов тоже фантастический — от 5 до 10. Изначально эксперты прогнозировали, что реализовать это будет невозможно без административного перенапряжения. Даже регистрация технических кандидатов, было понятно заранее, потребует фактической команды, потому что кто будет подписываться за никому неизвестных людей. Так оно и получилось. Получился такой спектакль в разных видах. Скандалы были фактически везде, скажем так, может быть в Амурской области, хотя там тоже был скандал, просто о нем мало писали.

Михаил Соколов: Далеко от центра, журналисты не добрались.

Александр Кынев: Возможно. В результате получилась очень громоздкая, тяжелая юридическая процедура, которая была мукой для администрации, мукой для всех остальных, и получился такой иррациональной результат, когда власти фактически собирали подписи за якобы оппозиционных кандидатов. А зачем вообще вводили этот фильтр, если такое на практике выясняется.

Михаил Соколов: В чем была задача, непонятно?

Александр Кынев: А задача, видимо, возникла так: была летучка, как всегда у нас водится, кто-то высказал гениальную идею: а давайте введем фильтр. Давайте. И стали вводить. Как водится, у нас никакой проработки, никакого моделирования, что будет потом — неважно, и никто никого не слушает, мало ли, что говорят вражеские эксперты, мы введем, а там посмотрим.

Нам говорили: что же вы критикуете, фильтры еще не работают. Откуда вы знаете, что они будут так работать?

Это напоминает ситуацию с абсолютно очевидными вещами: разобьется или нет человек, упавший с 30 этажа? Вот примерно из той же оперы. Откуда вы знаете, что он разобьется, он же еще не упал? Так же у нас получается с этими фильтрами.

Поэтому в таком виде получается полное издевательство, это все настолько очевидно в регионах, настолько искусственно. Если сама власть, заставляет за чужих кандидатов подписываться депутатов, которые формально числятся в «Единой России», возникает вопрос: а в чем тогда смысл создания «Единой России»?

Михаил Соколов: По-моему, смысл достаточно понятен. Смысл создания «Единой России» в том, чтобы она выполняла любые указания из администрации президента, причем без особых рассуждений.

А те, которые не выполняют эти указания, они оказываются вне политического поля, иногда без бизнеса, иногда еще с какими-то проблемами. По-моему, все достаточно понятно – вертикаль власти.

Если формально сделана уступка была митинговавшим на Болотной площади: хотели губернаторские выборы и получите формально прямые, то естественно, дальше придумываются приводные ремни, каким образом дальше пристроить вертикаль уже к «прямым» выборам губернаторов.

Александр Кынев: Я думаю, что когда с этой идеей выходили, предполагалось нечто более приличное. Была идея в том, что власть должна хоть как-то работать с населением, должны быть какие-то линии коммуникации.

Михаил Соколов: Вы думаете, они размышляли о коммуникациях или они думали об уступках?

Александр Кынев: Я думаю, что первоначально, конечно, думали о коммуникациях, потому что основой были электоральные результаты, не митинги, а конкретные результаты. Хочу напомнить, что ни на каких митингах ни слова про губернаторов не было.

Михаил Соколов: Иногда говорили в общем ряду.

Александр Кынев: То есть это не была не идея номер один, ни номер два, ни номер три. Поэтому в данном случае это была работа над ошибками, это была попытка возродить ресурс губернатора, который стараниями федерального центра исчез.

Михаил Соколов: А чем были плохи назначенцы?

Александр Кынев: Они были плохи тем, что это не публичные политики, в большинстве своем завязанные на неформальные связи, которые ничего не могут личного добавить к результатам выборов. Получается административный ресурс с одной стороны, личный рейтинг руководителя государства при том, что и сам этот рейтинг снижается. Как в физике есть конвекция, вы смешиваете горячее с холодным, получается теплое.

Когда некий политик, у которого рейтинг выше, чем у остальных, бесконечно поддерживает нечто, что собственного рейтинга не имеет, он тем самым снижает собственный.

Поэтому в таких условиях, когда рейтинг самого господина Путина стал снижаться, дальше тратить его на поддержку непопулярных губернаторов означало фактически подрывать собственные позиции.

Это не от хорошей жизни. Поэтому и идея о возвращении выборов мэров — это из той же оперы, когда приходят серые клетки, которых мало кто знает во многих городах, естественно, они ничего не могут добавить личного.

Власть деперсонифицируется. Получается, что есть одно лицо, которое знает вся страна, есть масса больших и маленьких назначенцев снизу доверху. Я абсолютно убежден, что именно это было фундаментальной причиной того, что власть была готова этот порядок менять.

Порядок выбора губернаторов, кстати, в последние годы менялся много раз, и было совершенно понятно, что он не работает. Но в процессе реализации очень умные люди как всегда перестраховывались и говорили: нет, что вы, мы вам придумаем идеальную схему, что и конкуренция будет, но она будет управляемая. Но получается либо конкуренция, либо управляемая, либо одно, либо другое. В итоге получилось это позорище. Поэтому скорее всего в этом виде мы фильтр наблюдаем в последний раз, я думаю, в следующий раз уже скорее всего будет какая-то фальсификация, либо они его снизят на какое-то количество раз.

Михаил Соколов: Надо заметить, что в регионах была возможность его варьировать число нужных подписей, но в основном его поднимали, а не опускали, и отсекали возможности для самовыдвиженцев везде.

Александр Кынев: Самовыдвиженцев не пускают почти везде, кроме двух-трех регионов. В Москве, Ярославле.

Эти выборы, которые 14 октября, нигде этих самовыдвиженцев нет.

Что получилось? Губернатор, если он не дурак, если немножко понимает в управлении, он, конечно, контролирует админресурс, контролирует «Единую Россию». Кто же будет принимать в партию тех людей, которые потом проголосуют против них самих? Это какой-то диагноз профнепригодности. Поэтому не стоит удивляться, что «Единая Россия» в регионах под губернаторами, она естественно на любых так называемых праймериз проголосует за них же. Они сами принимают фильтр, в результате они решают, кого пускать на выборы, кого не пускать. Получается система, при которой губернатор может находиться у власти сколь угодно долго, и эта оговорка про два срока, как ее легко ввели, так ее легко можно отменить. То есть возникает система бесконечного воспроизводства у власти даже неэффективных губернаторов. А откуда будут появляться новые люди?

Михаил Соколов: Господин Савченко в Белгородской области, по-моему, 19 лет у власти и собирается еще 5 лет пробыть.

Александр Кынев: Савченко такой из старожилов, хотя, вы знаете, автократы тоже бывают разные, на десять автократов бывает один эффективный. Вот Савченко, конечно, автократ, но с точки зрения экономических результатов все-таки Белгородская область может кое-чем похвастаться. То есть здесь, понимая всю специфику режима Белгородской области, нельзя не признать, что, скажем, в определенных сферах эффект есть, в отличие от автократии Тамбовской или Курский, там эффекта точно никакого, хотя автократия существует.

Михаил Соколов: Интересно, что в Белгородской области даже коммунисты не стали выдвигать своего кандидата.

Александр Кынев: Эсеры и коммунисты. В итоге там только кандидат от ЛДПР госпожа Горькова, бывший депутат Государственной думы из Московской области. Достаточно активная, но к Белгородской области никакого отношения не имеющая. То есть, знаете, показательно даже там, где был намек на конкуренцию – Рязань и Брянск, и там, и там кончилось большим скандалом.

Михаил Соколов: Я как раз хотел к истории в Брянске обратиться, потому что это происходило частично на наших глазах, поскольку на прошлой неделе было заседание Центральной избирательной комиссии, куда апеллировал один из кандидатов представитель «Справедливой России». У него, конечно, история действительно очень интересная, поскольку с большими трудностями Вячеслав Рудников, представитель эсеров, сумел как будто бы собрать подписи.

Я знаю, эксперты тоже об этом говорят, что рейтинг действующего губернатора Николая Денина действительно не очень высок, есть еще достаточно сильный представитель коммунистической партии на этих выборах. Кстати, тоже заезжий из Ленинградской области Вадим Потомский, довольно крупный бизнесмен, то есть человек, имеющий ресурс. В общем там действительно могла быть достаточно серьезная конкуренция, но тем не менее, представителя «Справедливой России» не зарегистрировали. В Центризбиркоме он выступал и рассказывал о своей ситуации.

Вячеслав Рудников: Проходя этот фильтр, у меня сложилось мнение, что это не фильтр, а заслонка. Я думаю, федеральная власть руководствовалась, предлагая этот фильтр, тем, чтобы не допустить к участию в выборах и во власть элементы криминальные, элементы, которые разрушают государство и так далее. Не думаю, что у федеральной власти было желание не допустить к управлению различными субъектами людей честных и эффективных.

Я могу с полной уверенностью сказать, что против меня работала и избирательная комиссия, и областная администрация совместно, лишь бы не допустить меня к участию в выборах. Это третий фильтр, назовем его губернаторский, он не предусмотрен законом. Судите сами: во время сбора подписей оказывалось колоссальное давление на депутатов, что засвидетельствовано документально нами, у нас есть видеозаписи даже. Даже после сбора подписей, после сдачи мной заявления и подписных листов, как я понимаю, местная власть испытала шок, и начала давление вновь на депутатов, которые уже проставили подписи. Были сфабрикованы 18 заявлений, в один день 30 они написаны, в этот же день они поступили в комиссию. У меня имеется аудиозапись, на которой председатель комиссии заявлял о том, что они поступили по почте простым письмом, отказался предоставить конверты. Позже его слова опровергла секретарь, которая сказала, что эти заявления поступали от неизвестных людей без предъявления документов.

Мне пришлось обращаться в МВД, а не к председателю комиссии с тем, чтобы выяснить обстоятельства дела. Если бы комиссию интересовало реально то, что происходило, они должны были бы эту правду установить. Но им нужно было признать недействительными листы с подписями в мою поддержку.

Далее, что касается «Яблока» — абсолютно предвзятая позиция. «Яблоко» – это организация, которая в Брянской области практически не присутствует. Они собрали очень быстро подписи, и сын господина Пономарева является помощником ныне действующего губернатора.

Михаил Соколов: Это выступал кандидат от «Справедливой России» бизнесмен Вячеслав Рудников. Он собирается теперь после неудачного визита в чуровский Центризбирком с попыткой отстоять свою регистрацию судиться. Говорил, кстати говоря, про «Яблоко», про кандидата, который легко там зарегистрировался, Андрей Пономарев. Действительно, его родственник является помощником губернатора.

Как вы, Александр, оцениваете ситуацию в Брянской области? Получается, что подписи муниципальных депутатов недостаточно собрать, надо их собственно еще и зачесть, то же самое получается, как люди собирали подписи просто избирателей, а потом им говорили, что избиратель неправильно что-то написал, буковку не там поставил или когда человек приходил, подтверждал, что это его подпись, ему говорили: нас не интересует, мнение экспертов важнее, чем ваше мнение и так далее.

Все эти игры теперь продолжаются и с подписями муниципальных депутатов, включая то, что некоторые из них сначала отдают подпись, может быть в провокационных целях, а потом пишут заявление, что они это делали за деньги.

По-моему, в случае Вячеслава Рудникова кто-то заявил, что он подписался за него за 5 тысяч рублей, что, конечно, выглядит весьма смешно.

Александр Кынев: Вспоминается трешка на подкуп президента легендарная из 80-х годов.

Я думаю, что история с губернаторскими выборами в Брянске и история в Рязани еще более жуткая – это просто приговор всей этой системе регистрации, которую они придумали. То есть получается, что вы придумываете новые схемы и ведете себя с ними точно так же, как вы вели со всеми предыдущими, причем, еще даже более цинично.

Михаил Соколов: Они думают, что никто об этом просто не узнает.

Александр Кынев: Когда бракуют подписи каких-то бабушек, придираясь к тому, что название улицы написано не до конца – это выглядит комично. Когда вдруг публичные политики, депутаты городских и районных советов вдруг, поставив подписи, спустя две недели случайно одновременно вспоминают, что они поставили ее под давлением, получив деньги от неизвестного лица. Вы можете себе представить депутата, к которому пришло неизвестное лицо, дало деньги, попросило поставить подпись и ушло, и депутат не помнит, кто это был? Все это полный Кафка и Оруэлл в одном флаконе. Поэтому, знаете, такое ощущение, что инициаторы всего этого действа вообще не понимали, чем их слово отзовется.

Михаил Соколов: Почему, они хотели дискредитировать кремлевскую власть и лично Владимира Путина, который получит таких губернаторов таким способом.

Александр Кынев: Это то, что можно назвать победой стратегии над тактикой. То есть снизу доверху решается конкретная сегодняшняя задача без какой бы то ни было мысли о том, как это повлияет завтра на страну, на регион, на область, как это будет воспринято в остальном мире.

Мы постоянно видим какие-то пиар-эксперименты, такое ощущение, что аналитика решений умерла, анализ последствий умер, моделирование ситуации через полгода, через месяц вообще не существует. Главное сегодня импульсивно решить какую-то проблему, а все остальное не имеет никакого значения. То есть продолжается то же самое, что было последний год, власть создает все проблемы сама.

Мы видим, какая у нас оппозиция, мы видим степень дееспособности, но в результате не стоит удивляться тому, что реально на самом деле, когда власть ищет источник проблем, ей надо просто посмотреть в зеркало.

Михаил Соколов: Но если мы посмотрим на конкретную брянскую ситуацию: вот они зарегистрировали пару технических кандидатов и фактически оставили действующего губернатора один на один с коммунистом, который может достаточно сильно выступить.

Александр Кынев: Они рассчитывали, что коммунист не местный, из Ленинградской области, видимо, поэтому не очень боятся. Посмотрим, чем это все там кончится.

Потому что истории со снятием Рудникова, со снятием Морозова в Рязанской области – это все скандалы, которые голосование переводят из сферы выбора личности в сферу морально-этическую.

Михаил Соколов: В этом смысле Рязань очень показательна. Формальный кандидат от «Патриотов России», которого поддерживала часть местной элиты и который, видимо, имел неплохие связи где-то там наверху, в Кремле, Игорь Морозов в результате предложения, от которого нельзя отказаться, что он будет при переизбранном губернаторе Ковалеве сенатором, членом Совета федерации, вдруг снимает свою кандидатуру и подставляет тех людей, которые за него подписывались.

Выглядело это, конечно, с точки зрения моральной невероятно омерзительно, но с точки зрения циничной российской политики кто-то скажет, что наоборот Игорь Морозов поступил очень дальновидно, потому что его так просто сняли бы с выборов, а тут он получит, может быть, если его не обманут, место в Совете федерации.

Александр Кынев: Знаете, тут есть один забавный урок цинизма над цинизмом. Потому что прошло лето, мы помним выборы в Касимове, когда тащили господина Чеснакова, чтобы потом отправить в Совет федерации.

Михаил Соколов: Кстати говоря, распустили касимовскую городскую думу для этого.

Александр Кынев: А ради чего были страдания и мучения? Теперь господин Чеснаков остается без мандата.

Михаил Соколов: Подождите, есть же еще вторая вакансия от Рязанской области в Совет федерации.

Александр Кынев: Насколько я понимаю, там тоже есть претендент.

Вся эта история выглядит таким образом, что в условиях, когда вы сами себя так ведете, то на следующем вираже сам автор очередной манипуляции оказывается жертвой следующей манипуляции.

Кстати, это очень большой показатель, когда проводили касимовские выборы, пожалуйста, осень, требуется опять срочно поменять какой-то сценарий, концепция меняется каждый день.

Михаил Соколов: Это постмодернизм.

Александр Кынев: Это диагноз состояния власти. Когда много лет из ее состава вычищались люди, которые могли сказать: ну что вы делаете? Высказать какую-то точку зрения. Не стоит удивляться, что принимаются такие меры, такие решения.

На мой взгляд, то же самое касается истории с Гудковым — полное отсутствие понимания, а что потом, что они создают, как это на будущее повлияет.

Михаил Соколов: Они дают урок: кто плохо себя ведет, того выгоняют из Государственной думы, кто правильно себя ведет, тот получает место в Совете федерации.

Александр Кынев: И попутно дискредитируют Государственную думу и унижают парламентаризм в глазах собственных граждан.

Михаил Соколов: Согласитесь, что никто не может себя унизить больше, чем нынешняя Государственная дума своими решениями, которые продиктованы именно решением практических мелких задач.

Александр Кынев: Была другая история. Есть такая технология, когда пожар пытаются гасить другим пожаром, исходя из того, что они встретятся и будет некий эффект. Так и у нас скандал часто пытаются гасить скандалом. То в нужный момент появляется розовая кофточка или что-то еще, то история с панк-молебном возникает в ходе президентской кампании, когда она заканчивается.

А потом выясняется, что скандал, который имеет цель погасить другой скандал, оказывается еще более мощным, наносит еще больший ущерб. То есть вот эти постоянные пиарные игры, когда пытаются в целях манипулирования что-то такое придумать, постоянно поворачивается против их организаторов.

То есть, верной дорогой идете, товарищи – все, что хочется здесь сказать. Прогнозируй, не прогнозируй, но власть придумывает такие глупости, что в результате на ровном месте появляется кризис там, где не было. Если бы не было наезда на оппозицию летом, я думаю, что касается массовости митингов в том же июне месяце, была бы история совсем другая.

Михаил Соколов: Жаль, что власти вас не слушают.

Александр, все-таки если конкретизировать ситуацию, например, в той же Рязанской области, вот это снятие Игоря Морозова в пользу губернатора Олега Ковалева, оно как-то меняет принципиально ситуацию? Я уже видел комментарии ваших коллег, что настоящий коммунист Федоткин, депутат Государственной думы, он в результате может реально обыграть губернатора, от которого устала местная элита.

Александр Кынев: Это вопрос, как сработает команда. Потому что с одной стороны, действительно, после того, что произошло, голосовать за губернатора для многих людей выглядит как подлость. Есть вещи, которые действительно с точки зрения обычной бытовой морали воспринимаются за гранью. Поэтому очень может быть, что часть людей точно назло пойдет, проголосует. Но опять-таки вопрос в воле к победе, желание проконтролировать результаты, насколько оно будет серьезны.

Рязанская область – это не только Рязань, там масса сельских районов, что там будет твориться при подсчетах – очень большой вопрос. У нас очень часто именно периферия кует результаты. Я бы здесь, конечно, выразил надежду, но надежда – это надежда, а уверенность – это уверенность, а уверенности у меня нет.

Михаил Соколов: Новгородская область, там Сергей Митин, губернатор, зачистил все поле, нет кандидатов в губернаторы ни от коммунистов, ни от «Справедливой России. Это ему гарантирует чистую победу?

Александр Кынев: Формально да. То есть там будет в бюллетени три кандидата, то есть сам Митин, плюс «Патриоты России», плюс ЛДПР, конкуренция потрясающая.

Михаил Соколов: То есть стремится к нулю?

Александр Кынев: Мягко говоря, да. Там, кстати, выборы в Новгородской области интересны своей маленькой Красненькой речкой, поскольку у нас по закону о Совете федерации пока до сих пор требуется, чтобы в начале депутаты избирались чего-нибудь. Там господин Коровников избирается по одному маленькому муниципальному советику. Там два в одном, то есть там губернатора избирают с такой конкуренцией фантастической и еще одновременно в одном маленьком сельсовете избирают господина Коровникова в Совет федерации.

Михаил Соколов: А если бы не зачистил, мог бы проиграть?

Александр Кынев: В Новгородской области изначально была интрига, потому что есть целый ряд политиков региональных, у которых были амбиции, скажем, бывший вице-спикер областной думы Сергей Фабричный, он сейчас депутат Госдумы, Олег Онищенко, который буквально только что ушел с поста главного федерального инспектора. Назывался еще один бывший депутат Госдумы Головнев. То есть варианты были.

Более того, тот же Фабричный, человек местный, новгородский, хорошо известный в региональной элите, а господин Митин работает в регионе только с 2007 года. Так что интрига была. Вероятно, страх выхода на прямые выборы тех, кто не избирался никогда, и рождают, мягко говоря, странные конструкции, когда можно было бы декорации покрасивше сделать, а то получаются позорные декорации.

Михаил Соколов: Еще у нас осталась неохваченная Амурская область. Там ровно четыре кандидата от четырех парламентских партий. Губернатору Кожемяко ни коммунисты, ни «Справедливая Россия», ни ЛДПР не угрожают?

А я даже помню, что там и коммунисты одно время активными были и неплохие результаты получали. На последних выборах ЛДПР наоборот порядка 20% набирала.

Александр Кынев: Коммунисты выставили не самого сильного кандидата. Если вы посмотрите, когда с губернатором конкурирует кандидат 1977 года рождения, сомнительно, что это будет воспринято как равноценная замена, что человек способен реально претендовать. Я думаю, что варианты были, но никто сильных кандидатов выдвигать не стал. У КПРФ есть Дмитрий Новиков, депутат Государственной думы, странно, почему он не баллотируется. То есть, скажем так, здесь тоже элемент хитрых маневров.

Михаил Соколов: Вы, я так знаю, прилетели из Калининграда, где выборы мэра будут проходить. Что там, есть ли реальная конкуренция, есть ли возможность смены руководителя города?

Александр Кынев: В Калининграде так же, как в Новгородской области, была интрига еще на этапе подготовки. Когда шли праймериз так называемые у «Единой России», у господина Ярошука, нынешнего мэра были конкуренты, член Совета федерации Николай Карпенко и был еще бывший мэр Юрий Савенко. Но не стоит удивляться, что когда мэр контролирует «Единую Россию», естественно она за него и голосует. Был вариант у тех, кто не выдвинулся от «Единой России», идти самовыдвиженцами от другой партии, но по каким-то причинам они не пошли.

Михаил Соколов: А как оппозиция, там же было мощное протестное движение?

Александр Кынев: Реально все-таки надо понимать, что на выборах имеют шансы те, у кого есть ресурсы определенные. Ресурсы в том числе организационно-финансовые. Они были в данном случае у людей, которые шли внутри самой «Единой России». Если бы кто-то из них пошел как самовыдвиженец, я думаю, интрига была бы более выраженной.

Сейчас всего 12 кандидатов, единого кандидата у оппозиции нет. Два самых сильных оппозиционера – это депутат областной думы Юрий Галанин, его поддерживает «Справедливая Россия», он директор школы и есть Евгений Ган – это кандидат от партии «Патриоты России». Кстати, интересный случай, что Калининградская область один из регионов, где «Патриоты» — это не филькина партия, а это действительно живая организация.

Михаил Соколов: Он опираются на профсоюз докеров.

Александр Кынев: Они активно участвовали в протестном движении, были одними из организаторов акций против Бооса. И в этом смысле федеральные «Патриоты России» и калининградские – это совсем не одно и то же. И у них кандидат — это бывший спикер городского совета Евгений Ган. Два основных оппозиционера – это Ган и Галанин. Если они смогут договориться в ходе кампании, и кто-то в чью-то поддержку снимется, или Галанин в поддержку Гана, или Ган в поддержку Галанина, интригиа может немножко усилиться в Калининградской области. Пока то, что я сегодня наблюдал, действительно косвенная агитация в поддержку Ярошука доминирует, то есть пиарится деятельность администрации, горячая линия мэрии, все, что угодно.

Михаил Соколов: Борис пишет: «Я не сторонник Евгении Чириковой, но всей душой желаю ей победы». Интересуется, видимо, выборами в Химках. Как вы смотрите на эту ситуацию: есть Евгения Чирикова, но там есть и исполняющий обязанности главы города господин Шахов, про которого ВЦИОМ сообщил, что он немедленно лидирует по популярности, имея чуть ли не 30%. А есть еще господин Митволь, бывший крупный чиновник федерального масштаба. Есть бывший «яблочник» Белоусов, который вышел из партии, когда она решила поддержать Чирикову и так далее. Как вы видите эту подмосковную битву? По крайней мере, там всех зарегистрировали, что уже интересно. При Сергее Шойгу ситуация в Подмосковье несколько улучшается, по крайней мере, моральный климат.

Александр Кынев: Сейчас всех везде регистрируют за редкими исключениями, скажем, у нас в прошлые региональные выборы скандалов со снятием было на порядок больше. Сейчас мы говорим в основном про Рудникова и самоснятие Морозова. Отдельные скандалы на выборах муниципальных в основном касаются самовыдвиженцев в округах. Поскольку какой-то частный округ, там не обращают внимания. А там, где дело касается символических историй, партий, там только скандал возникает, сразу из центра грозят пальчиком, и местные вынужденно эту партию регистрируют.

Центр, конечно, боится скандалов, понимают прекрасно, что продолжение электоральной вакханалии снова может ударить бумерангом, поэтому делается все, чтобы формально все было поприличнее, чтобы на максимуму, во всяком случае на самых заметных кампаниях, кандидатов регистрировали. А технологии уходят в основном в спойлерство, уходят так же, как всегда, в массовую косвенную агитацию, когда выходят масса агитпропа, очень напоминающего агитацию одной партии известной или одного известного кандидата визуально или по лозунгам и так далее. Кроме того, я думаю, что в ряде случаев применяются и другие технологии. Вот самоснятие господина Морозова – это технология в особо циничном виде.

Михаил Соколов: А борьба за Химки?

Александр Кынев: Что касается борьбы за Химки, вы знаете, к сожалению, сложно говорить о той социологии, на которую действительно можно опираться. Все-таки ВЦИОМ сегодня имеет своеобразную репутацию,

Михаил Соколов: Это вы мягко.

Александр Кынев: В целом, конечно, кандидатов оппозиционных там тоже не один, а много, сам по определению электорат раскалывается – это раз. Во-вторых, Евгения Чирикова человек, у которого опыта управленческого нет.

Надо понимать, что известность и избираемость – это не всегда одно и то же. То есть избиратели могут голосовать за кандидата с большим удовольствием на пост депутата, но могут понимать, что мэр из него получится не очень. Мне кажется, у Евгении Чириковой с точки зрения работы в исполнительной власти есть проблемы с мотивацией и избираемостью, и это, кстати, было видно на прошлых выборах, когда Белоусов занял второе место, а Чирикова была только на третьем. Поэтому, мне кажется, что история здесь неоднозначная.

И пока в основном так же, как по многим другим случаям, дурацкая кампания борьбы с Чириковой, власть сама ей помогает, и эти попытки, скандальные срывы ее встреч, когда осыпали игрушечными долларами, когда вокруг ходили ряженые, одетые под дядю Сэма, все это выглядит, мягко говоря, совершенно по-хамски по отношению к кандидату и избирателям, буффонада и клоунада, вызывает к кандидату скорее сочувствие. Если власть себя будет вести с Чириковой точно так же, она будет поднимать ее рейтинг.

Михаил Соколов: Давайте мы примем звонок от слушателя. Александр из Москвы, пожалуйста, ваш вопрос.

Слушатель: Здравствуйте. У меня такой вопрос: до каких пор наша оппозиция будет обманывать народ? Потому что на самом деле никакой оппозиции в России нет, все эти фальшивые выборы, купленные выборы, сборища, хождения — все это абсолютно бессмысленно. В России нет ни одной оппозиционной политической группы, потому что ни одна из них до сих пор не решилась наплевать на запрет Ельцина в начале 90-х создавать свои структуры на предприятиях и в войсках.

Михаил Соколов: Александр, мы поняли вас, что нет настоящей оппозиции. Я бы сказал так, настоящая оппозиция – это все-таки та оппозиция, которая добивается того, чтобы придти к власти. Такая оппозиция есть сейчас, Александр?

Александр Кынев: Вы знаете, я думаю, что оппозиция, которая готова придти к власти — это вещь тоже, которая появляется не сразу. Когда в течение длительного времени делалось все, чтобы партии были максимально слабенькие, чтобы каждая была под колпаком, очень сложно обрести самостоятельность. Но тем не менее, она растет.

Мы видим, как появляются новые фигуры, раскручивается. Оценивать оппозицию по тому, есть ли организации на предприятиях – это смешно. Честно говоря, в мировой практике вообще не принято создавать организации на предприятиях, от этого партии реальными не становятся. Я думаю, что процесс развивается, я в данном случае оптимист.

Я думаю, что даже огромное количество спойлеров, которые в регионах есть, когда у нас есть в регионах по 17 списков зарегистрировано с похожими названиями, выдвигают кандидатов однофамильцев при этом. Да, вроде бы совершенно неприятные вещи, явная попытка обмануть людей.

Михаил Соколов: Александр, а сколько сейчас зарегистрировано партий, где-то штук 25, наверное?

Александр Кынев: Я вам точно не скажу, потому что статистика меняется, как только партия, которая получила печать, набрала в органах юстиции в более половины регионов зарегистрированных организаций, она вносится в реестр, и этот список все лето непрерывно пополнялся. Я даже не скажу, сколько сегодня.

Михаил Соколов: Но новички участвуют в региональных выборах?

Александр Кынев: Список на региональные выборы формируется в момент назначения конкретных выборов. Поскольку выборы в регионах стартовали не одновременно, а в разные дни, у нас получилось, что списки на возможное участие в регионах разные. Если посмотреть, у нас действительно среднее количество списков, зарегистрированных на региональных выборах, 13. Есть регионы, где даже доходит до 17. Большая часть новых партий, которые зарегистрированы, никому ничего не скажут. Есть некоторые проекты, которые снова были созданы и когда-то существовали, типа ДПР Богданова или Экологическая партиях «зеленых» господина Панфилова, а есть проекты, которые вообще никому ничего не говорят, как Российская сетевая партия или Партия горожан.

Михаил Соколов: А чем же они занимаются?

Александр Кынев: Это большой интересный вопрос. Есть, скажем партия, которая явно копирует название. Зарегистрирована партия под названием Коммунистическая партия социальной справедливости, у нее аббревиатура КПСС. Самое интересное, что она зарегистрирована списки в заксобрания в четырех регионах и во всех регионах, где у нее списки зарегистрированы, полностью совпадает тройка Морозов, Артемов, Кочергин, допустим. Похожая история с СДПР, Социал-демократическая партия России, там, где она зарегистрировала списки, Милитарев, Токорчук, Шумкин. Но Милитарева мы знаем хорошо, для некоторых людей известный персонаж.

Михаил Соколов: Я бы заметил, сразу, когда знаешь политолога Милитарева, сразу возникает вопрос, откуда деньги на кампанию.

Александр Кынев: Тут такие забавные вещи. Если более пойти вглубь и посмотреть эти списки изнутри, там обнаруживаются забавные вещи. Например, в Саратовской области есть список ДПР во главе с Андреем Богдановым, и он, кстати, возглавляет списки ДПР везде, где они есть.

Михаил Соколов: Он и в президенты баллотировался.

Александр Кынев: Там тоже в основном одни и те же кандидаты. Там же в Саратовской области есть список Партии социальных сетей, в этом списке есть кандидат Петренко. Если посмотреть, как он упомянут в данных избиркома, написано, что он является работником Центра Андрея Богданова. То есть, как минимум, официальная запись предполагать прямую взаимосвязь. Например, есть партия Союз горожан, ее возглавляет Дмитрий Попков, его я знаю достаточно давно — это бывший председатель Нижегородской региональной организации ДПР.

Михаил Соколов: То есть предположение, что известному политтехнологу Андрею Богданову, который формально возглавляет структуру ДПР, принадлежат еще две партии, как минимум?

Александр Кынев: Скажем так, мы можем увидеть прямую взаимосвязь с рядом иных проектов. Как эти связи, насколько они крепки, каждый может представить в силу своей испорченности, но тем не менее, картина такая.

Михаил Соколов: Александр, давайте мы слушателям ответим, каким образом эти партии, зарегистрированные партии Богданова, Иванова, Петрова, Сидорова, неважно, никому неизвестных, кроме специалистов, таких как вы, вот эти партии, тем не менее, живут, регистрируются, будут участвовать в выборах, тратить какие-то деньги и так далее? В чем задача этих операций?

Александр Кынев: Я бы разделил на две части. Есть партии, у которых названия типа КПСС, есть партия Коммунисты России, есть партия «За справедливость», но они явно отсылают либо к КПРФ, либо к «Справедливой России», явная попытка запутать часть избирателя.

Есть проекты близкие, которые пытаются работать в тех же целевых нишах, типа возрожденной Партии пенсионеров, у которой всего один зарегистрированный список на выборах в заксобрание и его возглавляет начальник местного Пенсионного фонда в Пензенской области.

А есть партии, направленные непонятно на что, на каких избирателей ориентирована партия Союз горожан или Партия соцсетей – это большой вопрос. Возможно, чтобы подавать на кого-то иски и так далее. Я с трудом могу представить, какой процент она может собрать – это будет ноль, запятая и что-то еще. То есть, возможно, это на будущее, может быть какой-то появится потенциальный инвестор крупный, который может использовать в каких-то целях, может для юридических войн, для чего-то еще.

То есть ряд проектов имеют совершенно непонятную дальнейшую направленность и непонятно, что с ними будет потом. Что интересно, если посмотреть те случаи, где им отказано, а есть отдельные места где эти партии даже не смогли зарегистрироваться, скажем, Барнаул, например, Ярославль, Курск.

Михаил Соколов: Значит их услуги никому не понадобились?

Александр Кынев: Если посмотреть, на каких основаниях им отказывали, то это просто не перестаешь удивляться. Когда выясняется, что принесли документы на выдвижение и отсутствует заявление от кандидатов, отсутствуют печати и так далее. Это, видимо, выдвигались на шару, исходя из того, что зарегистрируют по-любому, можно напасать полную белиберду документационную. Но если где-то комиссия, в ее составе были люди более-менее настырные, то эти списки в ряде случаев рассыпались. Такое ощущение, что была установка регистрировать везде, но качество оказалось, мягко говоря, не очень. Тем более, если посмотреть огромное количество пересечений по персональному составу, такое ощущение, что потоком документы изготавливались, кому-то может быть просто физически не хватило документов на какой-то регион.

Михаил Соколов: Александр, если посмотреть на все эти выборы в законодательные собрания – Осетия, Удмуртия, Краснодарский край, Пензенская область, Саратовская, Сахалин, где могут выступить достойно, скажем так, составить конкуренцию «Единой России» оппозиционные партии, скажем, КПРФ или «Справедливая Россия»? Где они пройдут в законодательное собрание с тем результатом, с которым они смогут влиять на местную политику серьезно?

Александр Кынев: Что касается регионов, где избирают 6 региональных парламентов, все-таки 4 из них – это регионы достаточно жестко контролируемые. Это Северная Осетия, Краснодар, Пенза и Саратов. В Удмуртии и Сахалине ситуация чуть-чуть более конкурентная, но опять-таки тоже регионы достаточно проблемные.

Мне кажется, что более конкурентными будут выборы семи горсоветов – это крупные города Барнаул, Ярославль, Петропавловск-Камчатский, Владивосток, многие из которых известны сильными протестными настроениями, и там сильно много не наманипулируешь при подсчете голосования.

Мне кажется, там итоги будут более конкурентными, чем по заксобраниям. Мне кажется, ситуация будет более предсказуемая. В Северной Осетии ситуация интересная, там есть список партии «Патриоты России», его возглавляет Фадзаев, бывший депутат Госдумы, когда-то член СПС, потом «Единой России», это очень статусная для региона фигура.

Михаил Соколов: Он борец, по-моему?

Александр Кынев: Я не знаю, до какой степени там реально будет конкуренция в ходе самой кампании или договорятся до дня голосования, и в итоге придут к заведомо определенным результатам.

Михаил Соколов: Место в Совете федерации?

Александр Кынев: Мне кажется, «Патриоты России» там должны пройти. По остальным, я думаю, везде должны пройти коммунисты.

«Справедливая Россия» в этой кампании очень активно себя ведет в Пензенской области. Там прежняя организация распущена, возглавил список Бочкарев из Нижнего Новгорода, очень энергичный предприниматель, местный депутат, и там третьим номером списка «Справедливой России» является Екатерина Шаврина, наверное, небезызвестная представителям старшего поколения.

В Саратовской области список неплохой, но опять-таки вопрос, как там будут считать. Потому что этот фактор в ряде регионов остается очень важным. Из иных партий на региональных выборах, я думаю, шансы только у «Патриотов» могут быть в трех регионах, остальные — я очень сильно сомневаюсь.

На выборах городских советов ситуация более интересная, там и у ПАРНАСа есть шансы в Барнауле, где-то могут пройти «Патриоты», возможно где-то по отдельным округам могут быть шансы и у иных партий. Для меня большой вопрос ситуация с «Яблоком» в Ярославле, не очень понятная, может быть при каких условиях.

Михаил Соколов: Как раз из Удмуртии интересное сообщение: Сергей Митрохин сообщил публике, что была выключена радиотрансляция выступления кандидатов «Яблока» в прямом эфире на маяке. Он пишет, что владелец «Маяка» в Удмуртии Вахрушев потребовал от кандидатов молчать про руководителя республики Волкова, они отказались и их выключили из прямого эфира. Все удмурдские средства массовой информации после этого события расторгли договоры с ними об агитационных эфирах.

Что собственно, на ваш взгляд, происходит в Удмуртии? Действительно, там господин Волков управляет регионом довольно давно и, насколько я понимаю, по крайней мере, в Ижевске протестные настроения довольно сильные были. Правда, там раньше «Патриоты России» более активно действовали.

Александр Кынев: Они сейчас в том же составе существуют, у «Патриотов России» лидеры те же – Щукин, газета «День» редактор, Андрей Коновалов, бывший депутат городской думы. Появилось еще и «Яблоко» действительно, где ряд очень активных кандидатов. Мне кажется, что «Яблоко» и «Патриоты» в этой ситуации в Удмуртии претендуют на похожий электорат. Не навредит ли им это обоим вместе – для меня большой вопрос. Не только Ижевск, и в Воткинске было время, когда голосовали достаточно протестно.

Удмуртия в этом смысле регион, имеющий определенные перспективы для оппозиционных партий, но опять-таки вопрос контроля и качества кампании. То есть судит, не находясь в регионе, очень сложно, очень тяжело.

В ряде регионов что-то может добиться одна из двух «зеленых» партий, у нас есть Экологическая партия «зеленых» Панфилова, а есть партия, которая называется Альянс «зеленых» – Народная партия. Там из известных людей Олег Митволь, но там есть Глеб Фетисов, крупный бизнесмен, и там же господин Иноземцев тоже один из руководителей этой партии. И они в ряде регионов пытаются вести себя очень активно. Так что может где-то их результат может оказаться, я не уверен, что может быть они пройдут, но это может оказаться заметным.

Михаил Соколов: А что сказать о партии ПАРНАС, которая дебютирует в ряде регионов на уровне Саратовской область, есть какие-то у нее шансы?

Александр Кынев: В Саратовской – не верю.

Михаил Соколов: «Не верю» – это не научное определение.

Александр Кынев: Оно, к сожалению, интуитивное. Потому что Саратовская область – это регион плановой политики, очень сильно сомневаюсь, что в тех условиях, которые сегодня существуют в Саратове.

Михаил Соколов: Вы имеете в виду личный контроль господина Володина из администрации президента?

Александр Кынев: Я имею в виду, что это регион более жестко управляемый электорально еще со времен господина Аяцкова. Хочу напомнить, что губернаторские выборы в прошлом всегда сопровождались большими скандалами и всевозможными обвинениями. Ситуация лучше за эти годы не стала.

Михаил Соколов: Вы в курсе того, что появилась «Партия МММ», и она будет пытаться зарегистрироваться?

Александр Кынев: Не появилась, а было объявлено, что хотят создать. Это не означает, что она будет создана. У нас количество оргкомитетов в разы превышает количество зарегистрированных партий, часть и них прекратила существование. Я думаю, что очередная «движуха», которая ничем не кончится.

Михаил Соколов: Александр, некоторые с интересом смотрят на выборы так называемого Координационного совета оппозиции, сейчас закончен прием заявок на участие в этих выборах, порядка 160 человек претендует на 45 мест. Это что-то даст оппозиционному движению, эта кампания?

Александр Кынев: Я не вижу никакого вреда. В этом смысле есть скептики, которые считают, что это отвлечение ресурсов от реальных выборов. Во-первых, выборы проходят не во всех регионах одновременно. Поэтому я ничего плохого не вижу — это в каком-то смысле это эксперимент. Леонид Волков энтузиаст интернет-технологий, как я понимаю, что это главный мотор этого проекта. У меня есть большие сомнения, что это что-то даст на выходе. Это интересно как эксперимент, на мой взгляд, пока. В реальности структура, которая получится, я бы выразил определенный скепсис.

Михаил Соколов: А для чего она может быть нужна?

Александр Кынев: Если обратиться к тому, как она называется – координационный совет, видимо, попытка скоординировать деятельность различного рода оппозиции. Я понимаю, эксперимент, он интересен как определенный вариант создания площадки для выработки сообществом некоей точки зрения с тем, чтобы по возможности результат вызывал определенное доверие. Но я не очень понимаю, как все это дальше сможет функционировать.

Михаил Соколов: Когда смотришь на региональные кампании, честно говоря, не очень понимаешь, почему никто не разыгрывает тему восстановления федерализма. На самом деле люди живут в регионах гораздо хуже, чем в центре. Естественно, и федеральная элита просто бросается в глаза роскошью своей жизни, тем не менее, эта тема как-то, по-моему, не раскручивается.

Александр Кынев: Почему, тема изменения налоговой политики, тема местного самоуправления в региональных кампаниях периодически возникала. Можно вспомнить кампанию в Коми, когда «Справедливая Россия» поднимала эту тему.

Что будет сейчас, пока рано говорить, поскольку агитация в регионах только началась, не было никакого смысла вести агитацию в августе. Сейчас в регионах только маховик агитации раскручивается.

Я бы, завершая, хотел сказать то, что появилось много спойлеров при том, что мы понимаем, что это спойлеры, повышается фактор конкуренции.

Это вызов для системных партий, что нужно более качественно формулировать то, что они хотят сделать, а иначе спойлеры их могут задавить.