Газета «Правда». «Национализация» элит – миф или реальность?

Сегодня, когда США и Евросоюз вводят всё новые санкции против России, это выражение всё чаще звучит с различных трибун. За последние годы оно уже прочно обосновалось в политическом лексиконе. Причём подаётся сие блюдо всегда под патриотическим соусом, под аккомпанемент воплей особо либеральной публики о предательстве их идей и возврате к ненавистному им советскому прошлому. Но что же в действительности стоит за этими телодвижениями власти?

Аргументы

Доводы, которые приводятся в пользу этого направления деятельности как внутри коридоров власти, так и вне их, просты и понятны. Те представители российской политической и бизнес-элиты, которые прячут своё богатство и свои семьи за рубежом, просто по определению не могут защищать интересы страны. Ведь их благополучие всецело зависит от выполнения требований, которые предъявляет к России Запад. Эта публика с готовностью сдаст любые позиции, которые стране удалось завоевать. Этого требует их личный интерес, который идёт вразрез с интересами государства.

Сторонники этого направления требуют введения вполне конкретных мер, позволяющих хоть в какой-то степени повернуть страну к самостоятельности и меньшей зависимости принимаемых органами власти решений от контроля западных «партнёров».

В части «национализации» политической элиты речь идёт, во-первых, о запрете чиновникам иметь активы и собственность за рубежом. Главный тезис: если хотят править Россией, то пусть свои богатства держат в стране, а если не хотят переводить их сюда — пусть идут в бизнес. Во-вторых, выдвигается требование о запрете деятельности финансируемых из-за рубежа политических партий и общественных организаций, занимающихся идеологической и политической деятельностью.

В части «национализации» экономической элиты выдвигаются требования о возврате предприятий в российскую юрисдикцию и деофшоризации экономики. Именно через эти механизмы из России выводится на Запад почти всё заработанное в стране. В результате её экономика лишается внутренних инвестиционных ресурсов, а значит, и самой возможности развития без иностранной помощи. Это же обстоятельство лишает государство рычагов экономической политики.

Эти требования исходят не только от коммунистов и других политических партий, оппозиционных нынешним властям. Сегодня часть их поддерживают определённые круги во властных структурах и бизнесе. Даже президент страны вынужден заговорить о них вслух.

Однако все предложения такого рода практически полностью выхолащиваются, проходя через негласно установленные «фильтры» в правительстве, администрации президента, Государственной думе и Совете Федерации. Законопроекты, связанные с «национализацией» элит, включая такие элементы, как противодействие коррупции и деофшоризация экономики, пройдя через эти «фильтры», изменились до неузнаваемости.

«Борьба» за политическую элиту

Так, внешне антикоррупционный запрет чиновникам заниматься бизнесом, чтобы избежать конфликта интересов, превратился вообще в нечто непотребное. Он был распространён только на них самих. А весь семейный бизнес был выведен за скобки. Чиновникам была предоставлена возможность перевести свой бизнес не только на членов семьи и на родственников, но и просто передать его в доверительное управление кому угодно. В результате многие из их жён, а также других близких и дальних родственников сказочно разбогатели.

В дальнейшем власти были вынуждены пойти на попятную перед требованиями проверки зависимости успехов этого семейного бизнеса от решений, принимаемых чиновниками на своих должностях. Однако при прохождении этих «фильтров» опять всё изменилось до неузнаваемости. Вместо надлежащей проверки было подсунуто декларирование доходов самими госслужащими. А из семейных доходов допускалось декларирование доходов только супругов и… несовершенно-летних детей. Причём право проверки этих деклараций было дано только непосредственным начальникам, да и то лишь в случае, если те пожелают это сделать, и в той форме, которую они сочтут уместной.

Но даже при таких условиях перед вступлением в силу соответствующих поправок в законодательство началась череда скандальных фиктивных разводов. Что же касается других членов семей и близких родственников чиновников, то их бизнес по-прежнему табуирован. Никто не смеет поинтересоваться, например, доходами членов семейного клана теперь уже бывшего президента Татарстана Минтимера Шаймиева, которые во время массовой чубайсовской растащиловки прибрали к рукам всё в республике, что давало хороший доход, в том числе крупные банки и компанию «Татнефть».

То же самое после прохождения «фильтров» произошло с поправками о запрете госчиновникам иметь активы и собственность за рубежом. Всё опять свелось к декларациям, охватывающим их самих, супругов и несовершеннолетних детей. Да ещё и на недвижимость, которую труднее скрыть, этот запрет не распространили, как и на часть счетов в зарубежных банках.

На запрет получать финансирование из-за рубежа политическим партиям и общественным организациям, занимающимся политической деятельностью, власти вроде бы тоже пошли. Но сделали это так, чтобы запрет было легко обойти. Да и с правоприменительной практикой получилось «как всегда».

Если к оппозиционным партиям запрет в той или иной степени применяется, то по отношению к «партии власти» (сейчас это «Единая Россия») он никогда не действовал и не действует. Она финансируется из так называемых избирательных фондов, основная часть денег в которые поступает от олигархов, владеющих офшорными компаниями. То есть фактически она финансируется из-за рубежа и в целом находится под контролем антироссийских сил. Об этом свидетельствуют и многие важные решения, которые её депутаты продавливают через Государственную думу.

«Борьба» за экономическую элиту

Ещё в декабре 2011 года Владимир Путин, тогда возглавлявший правительство, публично выступил против злоупотребления офшорами. «Вывод через подставные фирмы финансовых ресурсов из отраслевого оборота недопустим»,— заявил он. При этом больше всего его смущало обстоятельство, что «за офшором не видно конечного бенефициара». Одна только история с поисками владельца столичного аэропорта Домодедово, которые даже с подключением спецслужб продолжались не один год, кого угодно могла бы смутить.

В декабре 2012 года в Послании Федеральному собранию уже в качестве президента он заявил: «Нам нужна целая система мер по деофшоризации нашей экономики. И поручаю правительству внести соответствующие комплексные предложения по этому вопросу». И опять тишина.

В феврале 2013 года Путин поручил правительству подготовить все необходимые меры по деофшоризации российской экономики до сентября. В ответ — глухое молчание. Лишь Федеральная налоговая служба попыталась внести проект антиофшорных поправок. Однако и этот законопроект заблокировало министерство финансов.

В декабре 2013 года в очередном Послании Федеральному собранию президент вновь попытался заставить правительство принять меры по деофшоризации экономики. «Напомню о масштабной сделке текущего года с объёмом более 50 миллиардов долларов,— сокрушённо доложил он. — Продажа долей в компании ТНК-BP прошла вне российской юрисдикции, хотя продавцы известны — это российские граждане и поку-патель хорошо известен — одна из крупнейших российских компаний». И напомнил: «По оценкам экспертов, в прошлом году через офшоры или полуофшоры прошли российские товары общей стоимостью 111 миллиардов долларов — это пятая часть всего нашего экспорта. Половина из 50 миллиардов долларов российских инвестиций в другие страны также пришлась на офшоры. За этими цифрами — выводы капиталов, которые должны работать в России, прямые потери бюджета страны».

Он опять поручил правительству — на этот раз до 15 июля 2014 года — внести в законодательство поправки, предусматривающие меры по деофшоризации экономики. При этом конкретно указал, чего ожидает: «Доходы компаний, которые зарегистрированы в офшорной юрисдикции и принадлежат российскому собственнику, конечному бенефициару, должны облагаться по нашим налоговым правилам, а налоговые платежи должны быть уплачены в российский бюджет. …Компаниям, зарегистрированным в иностранной юрисдикции, нельзя будет пользоваться мерами государственной поддержки, включая кредиты ВЭБа и госгарантии. Им, этим компаниям, также должен быть закрыт доступ к исполнению государственных контрактов и контрактов структур с госучастием».

В свою очередь премьер Дмитрий Медведев поручил минфину и минэкономразвития до 19 мая подготовить проект поправок, предусматривающих меры по деофшоризации российской экономики. Минфин 27 мая наконец выложил на своём сайте «доработанный» (изрядно смягчённый по сравнению с первоначально опубликованным вариантом) законопроект о налогообложении офшорных компаний, действующих в России. Минэкономразвития всё ещё дорабатывает свой законопроект, касающийся регулирования господдержки и предоставления госзаказа офшорным компаниям.

Как и следовало ожидать, предложенные минфином меры бессильны против офшорных финансовых сетей, которые включают так называемые фирмы-прокладки в «приличных» юрисдикциях. Наиболее популярны у российского бизнеса для размещения фирм-прокладок Нидерланды, Кипр, Швейцария, Люксембург и британские Виргинские острова. Их законодательство вполне отвечает требованиям минфина, а куда дальше уходят деньги — никого не волнует. Что же касается госзаказа, то запрет на заключение договора с офшорной или любой другой иностранной компанией ничего не даст, так как торги будет выигрывать российская компания, а субподрядчиком может выступать иностранная, что законом не запрещено. Есть и масса других схем, позволяющих обойти запрет.

Что же стоит за этой «борьбой нанайских мальчиков»? Почему меры, принимаемые властью с целью «национализации элит», до такой степени противоречат прокламируемым целям, что похожи, скорее, на издёвку? Всё дело в компрадорском характере российского капитализма.

С одной стороны, после дефолта 1998 года начался бум в экспортно ориентированных отраслях. Из страны во всё больших масштабах вывозятся нефть, газ, металлы, удобрения, лес и т.д. С другой — под лозунгом импортозамещения начало наращиваться производство продукции для внутреннего потребления. Однако процессы эти проходили и продолжают идти по компрадорской схеме.

Доходы от экспорта лишь частично возвращаются в Россию в виде импортных товаров (см. диаграмму). При этом следует учесть, что во время кризиса 2008—2009 годов снизились лишь стоимостные показатели экспорта из-за обвала цен на наши товары, а натуральные возросли. Импорт же, напротив, в натуральном выражении сократился ещё меньше, чем в стоимостном.

Значительная часть экспортной выручки инвестируется в западную экономику. Делают это прежде всего сами сырьевые олигархи. Помогают им Центробанк, размещающий за рубежом свои валютные резервы, и правительство, отправляющее туда же свои «заначки», изъятые из федерального бюджета.

С другой стороны, существенная часть товаров, предназначенных для внутреннего рынка, стала производиться из импортируемых комплектующих, поставляемых по завышенным ценам. Сигареты, соки, воды, колбасы, лекарства, моющие средства, автомобили… Список огромный. Иными словами, практически всё производство в стране зависит от импортных поставок, которые в любой момент могут быть перекрыты. Оно накрепко привязано к западным «партнёрам». Для них, кстати, ещё со времён Гайдара созданы идеальные условия: на пресловутые иностранные инвестиции как молились, так и продолжают молиться.

Предприниматели, чиновники, жулики (часто это одно и то же), которые вывезли свой капитал из России, быстро смекнули этот момент. Так что наряду с инвестициями западных корпораций в страну стал возвращаться и тот самый капитал, который был из неё вывезен. Но уже в виде иностранных инвестиций, для которых созданы гораздо более благоприятные условия, чем те, в которых приходится работать российским предпринимателям.

Тем же путём возвращается в Россию и часть криминальных денег. Многие из «авторитетов» 90-х годов числятся теперь вполне благопристойными предпринимателями. Так же, как и бывшие чиновники, сколотившие на лихоимстве немалый капитал.

Отток капитала из России и обратный его приток осуществляются главным образом через офшоры. Это такие государства, которые за небольшую плату готовы приютить у себя любую фирму, где бы она реально ни работала. Они не только взимают с предприятий минимальные налоги, но и обеспечивают анонимность их владельцев.

Именно благодаря этим двум обстоятельствам офшоризация стала обыденной практикой ведения бизнеса, как легального, так и нелегального, и сокрытия состояний богатых российских граждан. При этом в офшорах располагаются не только «дочки», но и «мамы». Из 50 крупнейших частных российских компаний почти половина зарегистрирована за рубежом или же управляется офшорной компанией. Да и те предприятия, что зарегистрированы в России, явно (как «АвтоВАЗ») или косвенно (как Сбербанк, доля нерезидентов в капитале которого составляет 44%) фактически управляются из офшоров.

В офшоры выводится основная часть реальной прибыли предприятий, работающих в России. С этой целью используются различные хитрые финансовые схемы. В них практически всегда задействованы чиновники различного уровня. Таким образом, коррупция и офшоризация взаимно питают друг друга.

Где брать крупные деньги на подкуп чиновников, если предприятия в России вынуждены вести бухгалтерский учёт, не позволяющий официально показывать такого рода расходы? Только в офшорах. Где чиновник может спрятать полученные таким путём крупные суммы? Там же. Для этого деньгам даже не надо пересекать границу страны: достаточно перевести деньги с одного офшорного счёта на другой. И правоохранительные органы ничего не могут доказать. Даже если бы захотели это сделать.

Видимо, в последнем обстоятельстве и коренится упорное нежелание высших госчиновников хотя бы пальцем пошевелить для деофшоризации экономики, хотя требования эти выдвигаются уже давно, в том числе и на самом высоком уровне.

Слова и дела

Реальным стимулом возврата капитала под российскую юрисдикцию, причём далеко не для всех, стала антиофшорная кампания, проводимая сегодня ведущими западными державами. А вот что касается создания в стране благоприятных условий для ведения бизнеса не только иностранными фирмами, но и отечественными предпринимателями, без чего разговоры о деофшоризации остаются просто сотрясением воздуха, то здесь «успехи» весьма призрачны.

Как показало исследование, проведённое компанией «PricewaterhouseCoopers», за последние два года 60% компаний России стали жертвами экономических преступлений, включая рейдерские захваты. По данным же МВД, за прошлый год количество выявленных фактов взяточничества возросло на 18%, взяток в крупном и особо крупном размерах стало в 1,5 раза больше, а средний размер полученной взятки увеличился почти в два раза, составив 145 тысяч рублей. При таком «климате» капиталы в Россию не побегут.

То же происходит и с налогами. Если в последефолтный период благодаря ослаблению налоговой удавки капиталы возвращались в страну, то в последние годы, когда правительство снова усердно принялось её затягивать, пошёл обратный процесс. Нынешний кабинет в этом вопросе выглядит совершенно невменяемым. Даже в период рецессии, когда, по данным министерства экономического развития, в первом квартале 2014 года спад экономики, «с учётом сезонности», составил 0,5%, доходы федерального бюджета, по данным Счётной палаты, выросли на 13,4%.

Так что шум по поводу национализации элит и деофшоризации со стороны властей предержащих на поверку оказывается очень уж похожим на крики «Держи вора!», где громче всех кричит сам вор.