Эстафета позора: Год назад Кремль дал отмашку на пенсионную реформу, которая привела к пенсионной реформе 2.0
Чем обернутся для страны безумные скачки правительства на граблях
Год назад, 18 мая 2018 года, впервые был озвучен состав нового правительства. На встрече с Владимиром Путиным в Сочи его представил Дмитрий Медведев. Можно не сомневаться: всю неделю, которая этому предшествовала, шли лихорадочные согласования интересов различных «Башен Кремля».
В итоге в кабинете министров появились новые лица, но большинство либо сохранили свои посты, либо работали в правительстве ранее, получив новые назначения. Главной сенсацией тогда эксперты называли назначение министром сельского хозяйства Дмитрия Патрушева, сына секретаря Совбеза Николая Патрушева.
Известие о новом правительстве вызвало в стране разочарование. Люди, устав от воровства, кумовства, снижения уровня жизни, надеялись на перемены. Этого не произошло. Но главное — уже через месяц страну ждал новый удар. Правительство во время проведения ЧМ-2018 по футболу объявило о начале пенсионной реформы. Она предполагала резкое повышение возраста выхода на пенсию. Мужчин — на 5 лет, женщин — на 8.
Сегодня можно не сомневаться: в те майские дни, когда в прессе только появился состав нового кабмина, решение о пенсионной реформе уже было принято. Сказав, что он согласен с новыми назначениями, Путин фактически дал ей отмашку. Позднее президент смягчил некоторые положения реформы, но это не изменило главного — народ почувствовал себя обманутым. Отношение к власти, к «Единой России», дружно поддержавшей пенсионные инициативы правительства Медведева, к губернаторскому корпусу, взявшему под козырек, круто изменилось. Ну а последовавшие затем другие непопулярные решения, в частности, повышение НДС, введение налогов на самозанятых, только усилили эти настроения.
Самое интересное, что сейчас вовсю обсуждается пенсионная реформа 2.0. Минфин активно лоббирует очередную идею — внедрить в стране индивидуальный пенсионный капитал (ИПК). Он предполагает уже прямой удар по нашим кошелькам всей страны. Правда, власть учла печальный для опыт пенсионной реформы-2018, когда «Единая Россия» во многих регионах проиграла выборы. Отмашка на пенсионную реформу-2019, скорее всего, последует после сентябрьских выборов.
Вопрос в том, извлекла ли урок страна?
Если вспомнить возмущение пенсионной реформой, то с одной стороны, конечно, извлекла. Достаточно вспомнить, например, акции, проведенные 3 мая под эгидой движения «Суть времени». Их участники в Новосибирске, Иркутске, Белгороде, Волгограде и других городах России призывали граждан с помощью одиночных пикетов отмечать третьего числа каждого месяца «День людоеда», протестуя против повышения возраста выхода на пенсию.
Или взять иск жителя Липецка к правительству Дмитрия Медведева о возмещении морального вреда из-за пенсионной реформы в размере 1 миллиона рублей. Суд первой инстанции отказал истцу в удовлетворении этого иска, однако липчанин не сдался и пошел в апелляционный суд.
По словам депутата Государственной Думы VI созыва, главного политического советника председателя ЦК КПРФ Вячеслава Тетёкина, тот факт, что российские предпенсионеры начинают бороться с антигуманной и антинародной политикой нынешних властей в непривычном судебном поле, говорит о том, что они не собираются мириться с произволом.
— Я не очень верю, что высшая инстанция признает неправоту Дмитрия Анатольевича при подписании соответствующего документа. «Телефонное право» у нас в России никто не отменял, и все прекрасно знают о том, что судебная власть подчинена исполнительной. Но этот момент очень показателен с политической точки зрения. «Умники», сотворившие закон о повышении пенсионного возраста, заварили такую кашу, что правящей верхушке придется очень долго расхлебывать последствия. И такое ощущение, что это может для нее закончиться довольно печально. Потому что они породили волну гнева не только со стороны людей предпенсионного возраста, но и со стороны более молодых людей. Это мина замедленного действия.
— Население в массе своей перестает устраивать тот общественно-политический договор, который существовал в нашем обществе, — подчеркнул руководитель Лаборатории политических исследований Алексей Неживой. — В двухтысячные годы благодаря ценам на нефть наблюдалась относительно сытая жизнь, в которой заключался некий консенсус между властью и обществом. Сейчас этой самой сытой жизни нет.
С другой стороны, мы видим: людей, готовых активно протестовать, в России в разы меньше, чем тех, кто предпочитает плыть по течению и быть «как все». То есть, никаких уроков, вроде бы, и не извлечено.
Самые жуткие страхи в России — остаться без работы или оказаться в тюрьме. Поэтому многие граждане, хоть и не согласны с пенсионной реформой, предпочитают стоять в сторонке и молча сочувствовать. Если я сегодня слово скажу, думают они, меня завтра с работы уволят. Что же, побираться идти? А если еще и упекут в места не столь отдаленные, как «мусорных активистов», потом и работы не найдешь, и на детях пятно висеть будет.
Очевидно, именно это имел в виду руководитель Центра урегулирования социальных конфликтов Олег Иванов. По его мнению, если даже из-за пенсионной реформы не так активно люди выходят на улицы, предпочитая высказываться в виртуальном пространстве, то и новые законы массовых акций протеста тоже не вызовут. Хотя для России, отметил Олег Иванов, было бы гораздо лучше, если бы вместо принятия таких инициатив просто усиливалась бы политическая конкуренция.
Например, ушли бы в прошлое муниципальные фильтры в процессе выборов, сами выборы стали бы более гибкими, а в Госдуму допустили бы представителей других социальных групп и политических сил, снизив для них избирательный барьер.
Впрочем, если под страной понимать государство, а точнее — его руководящую платформу, то здесь никакого двойственного ответа на вопрос об извлечении уроков из происходящего вокруг пенсионной реформы быть не может. Тут все четко и ясно — власть гнет свою линию.
Взять хотя бы ситуацию с индивидуальным пенсионным капиталом, который, по всей видимости, рано или поздно будет все-таки введен. И по наследству-то его передавать, обещают чиновники, будет можно, и использовать его на проведение дорогостоящих медицинских операций гражданам разрешат. Прямо манна небесная. Вот только эти песни народ уже слышал много раз.
Теперь обещают счастье всем, как только они начнут ежемесячно отдавать из собственного трудового кармана (и так недосчитывающегося 22% отчислений работодателем во всевозможные социальные фонды) еще по 6% на обеспечение некоего светлого будущего, которое, учитывая среднюю продолжительность жизни в России (даже с волшебными корректировками государственной статистики), не факт, что наступит вообще.
— Не стоит забывать про инфляцию. Может так статься, что соотношение уровня доходов от инвестиций к уровню инфляции (первый сейчас падает, а второй колеблется на уровне 4−5%) приведет к тому, что «на выходе» вы получите ровно те же самые деньги, — напоминает проректор Академии труда и социальных отношений Александр Сафонов — То есть, сейчас вы их просто изымете из текущего потребления. А потом что-то вроде бы получите.
Для подавляющего числа российских работников этот процесс абсолютно не выгоден, и они никогда не будут в нем участвовать. Просто в силу того, что текущее потребление для них более важно, чем пенсионные накопления. Особенно если еще учесть тот факт, что с появлением одного ребенка, а тем более — двух, важной становится любая копейка на счету.
Поэтому во всех дискуссиях, которые ведутся вокруг ИПК, говорится, что реальное необременительное участие в этом проекте могут принять только те, чья заработная плата превышает 75 тысяч рублей. А таких у нас в стране немного, медианная зарплата в России колеблется на уровне 27 000 рублей.
Когда закрывали программу обязательных отчислений в накопительную часть пенсии, отмечает эксперт, никто не потрудился озаботиться вопросом: а что же будет с длинными деньгами в экономике? В то время таким образом просто решили тактическую задачку. Стратегический же просчет такого решения, по словам Александра Сафонова, заключается в следующем
— К моменту заморозки было накоплено более 10 триллионов рублей, и с 2022 года должны начаться первые массовые выплаты в рамках негосударственных пенсионных фондов. Но новых-то денежных вхождений из этого источника нет, а выплаты с каждым годом должны увеличиваться. Однако пенсионная система, как и банковская, основана на балансе входящих и исходящих средств. И если входящие финансы равны нулю, а исходящие все время увеличиваются, систему неизбежно ждет крах. Следовательно, НПФ придется изымать все свои активы из долгосрочных инвестиционных проектов.
Понятно, что это отрицательно повлияет на фондовый рынок, поскольку массовая продажа ценных бумаг приведет к тому, что стоимость капиталов с участием денег пенсионеров будет падать. Соответственно, каждая последующая транзакция будет приносить все меньше и меньше денег. Естественно, вполне может статься, что изъятие денег из длинных проектов приведет к тому, что они окажутся ниже номинала, и с пенсионерами просто нечем будет расплачиваться.
А возможности замещения изымаемых из экономики денег от НПФ на другие инвестиции, развивает мысль Александр Сафонов, серьезно осложняются с одной стороны, по причине санкций, так как далеко не все компании могут выйти на международный финансовый рынок, с другой стороны — по причине ограниченности ресурсов нашей банковской системы. И это подрывает всю систему целиком.
Видимо, поэтому Минфин, ранее не просчитав всю тяжесть последствий, теперь судорожно пытается в очередной раз найти какую-то замену выпадающим средствам. В данном случае — в виде ИПК.
Загвоздка только в том, что для закрытия образовавшейся в 2014 году финансовой дырки, системе ИПК необходимо придать обязательный характер, что на данный момент невозможно, потому что население справедливо сочтет подобное решение очередным ограблением. Поэтому и действует пока в рядах чиновников негласный мораторий на внесение окончательного варианта законопроекта об ИПК в Госдуму.
Но его срок очень недолог, многие наблюдатели сходятся в том, что это будет сделано вскоре после региональных выборов. На них партия власти планирует успешно «обкатать» свою новую стратегию по продвижению внешне не связанных с «Единой Россией» домохозяек и прочих «выходцев из народа» и вернуть под свой полный контроль абсолютно все территориальные образования. Как только на всех уровнях вертикали управления окажутся нужные люди — получите, распишитесь, законопроект об ИПК начнет стремительное шествие по всем инстанциям.
Правда, возникает вопрос: а почему же Министерство финансов, которому в принципе полагается просчитывать малейшие риски и возможные последствия при принятии таких судьбоносных решений на десятилетия вперед, не удосужилось это сделать ни при повышении пенсионного возраста, ни еще раньше, при заморозке накопительных пенсий?
Да потому, как подметил президент Национального союза защиты прав потребителей Павел Шапкин, что в Минфине сплошь сидят не стратеги, тактики и мыслители, а бухгалтеры средней руки. Которые мыслят строго в рамках своей компетенции, а при любых мало-мальски сложных вопросах предпочитают отвечать — нет-нет, это не к нам, это к Минтруда, к Минэкномразвития, в Счетную палату и далее по списку.
— И самое печальное, что исправить тут уже ничего нельзя. Даже сам Глазьев, советник президента, бегает по коридорам и хватается за голову, что уж обо всех остальных говорить! Весь этот абсурдный курс выливается в реальные человеческие трагедии. И нет абсолютно никаких причин предполагать, что дальше будет лучше.
— Сама экономическая система России существенно отличается от капитализма американского, европейского или любого иного, — констатирует аналитик ГК ФИНАМ Алексей Коренев. — У нас очень большая доля государства и в производстве, и в финансовой сфере. У нас плохая бизнес-среда. У нас коррупция ужасающая, у нас засилье чиновничества, колоссальное количество административных барьеров. Причины подобного перекоса, случившегося лет 15−20 назад, лежат очень глубоко.
По-хорошему, считает эксперт, чтобы исправить ситуацию, нужны реформы, но не косметические, а глобальные. Если слегка что-то где-то подправлять, это все равно, что обои клеить на падающие стены дома. Надо кардинально менять судебную, правовую и выборную системы. Губернаторы должны избираться по-настоящему, а руководящему аппарату должна быть обеспечена ротация. Если этого не произойдет, то результаты работы чиновников будут ровно такими же, что известны еще со времен Салтыкова-Щедрина — «как бы чего не вышло».
Только вот едва ли власть согласится инициировать подобных масштабов реформаторскую волну, которая с высокой долей вероятности смоет со всей накопившейся грязью и ее саму. Остается только подождать, когда она окончательно расшибет себе голову, раз за разом наступая на одни и те же грабли недальновидных и опрометчивых решений.
